Относительное равенство доходов людей важно и само по себе – как экономический базис человеческого достоинства, как инструмент не ощущать себя второсортным человеком, обделённым изгоем, парией общества, тем, кого Гюго назвал «отверженными». Но как бы ни было важно относительное равенство доходов само по себе, в экономическом смысле, это несравнимо с важность относительного равенства в юридическом, правовом смысле. Если другой человек кушает вёдрами паюсную икру и обвешался бриллиантами, а у тебя нет такой возможности – это можно пережить. У него своя жизнь, у тебя своя, и не так уж страшна бедность – если это так, если брать вас разделёнными. Но в обществе богатый и бедный не разделены никакими переборками. Гораздо страшнее не то, что другой тратит денег больше тебя, а то, что в случае его атаки на тебя, его агрессии – ты оказываешься абсолютно беззащитным. Пока он живёт в своём мире, и тебя не трогает – это можно потерпеть.
Ну, а если он решил тебя убить? Вот взял и решил, как третий Рейх Польшу – кто ему запретит? Польша?! Нет у Польши сил и средств, чтобы запретить себя убивать третьему Рейху!
Относительное равенство доходов создавало и относительный паритет сил у конфликтующих людей. Понятно, что кто-то всегда немного сильнее, но немного – не значит, абсолютно. А вот когда другой человек, напавший на тебя, богаче тебя в 1000 раз, то его силовое превосходство оказывается просто абсолютным, твоя же роль – это роль кролика в зубах волка. Не убегающего, а именно уже в зубах, уже раскушенного…
Лучшие люди человечества со времён Древнего Египта превратили выражение «вдовы и сироты» в нарицательное. Защита «вдов и сирот», то есть самых слабых членов общества, со времён фараоновых считается делом доблести, подвига и геройства в мировой культуре. Пытаясь защитить слабых от насилия сильных мира сего, люди создавали заповеди и кодексы, нормы закона и правила поведения в обществе.
Но чему можно уподобить всю грандиозную правовую культуру человечества? Очевидно, что очень близкородственным ей международным договорам! То есть имеется бумага, в которой чёрным по белому написано, что Германия не имеет права нападать на Бельгию. Или на Данию. Предполагается, что за нарушение этой нормы Германия будет наказана. Так прямо и написано в бумаге: за преступление такое-то – наказание такое-то.
Но встаёт очень и очень жуткий вопрос: а КТО будет наказывать? Наказание за преступление прописано подробно, как и состав преступления, тут правоведы постарались на славу. Но оно же не действует автоматически! Нужен ведь КТО-ТО, кто придёт и приведёт приговор в исполнение.
И если такового нет, то заседание суда – бессмысленные посиделки в палате сумасшедшего дома…
+++
Если страна, примерно равная по силам другой стране, напала – то она очень сильно рискует, а главное, понимает, что рискует. Пусть она даже немного сильнее на первом этапе – дальнейший ход войны всё равно неизвестен. Наполеон в 1812 году имел трёхкратное превосходство над русской армией, но ведь не 30-кратное!
Общество, которое состоит из примерно равных людей, может отреагировать на наглую агрессию суровыми мерами. Допустим, мой обидчик получает 300 рублей, а я только 100. Он экономически сильнее. Но – ОЧЕНЬ ВАЖНО – не настолько, чтобы всех подкупить!
Когда дело дойдёт до разбирательства – вряд ли главный прокурор страны соблазнится его превосходством в 200 рублей. Путь он в три раза богаче меня (да хоть в пять!) – скупить на корню весь правоохранительный механизм в стране он не может.
Это и объясняет относительно-прочный правовой статус человека в советском обществе. Понятно, что и там было всякое – однако же были и пределы агрессии сильных. Жертву агрессии не только давили, с ней вынуждены были как-то и договариваться.
Если же речь идёт о 60 банкирах, владеющих большей частью мировых денег – то для каждого из них скупить всю Панаму или Словению лишь 5% их семейного бюджета. И получается, что их произвол – особенно если предположить сговор этих 60 человек – вообще ничем и никак не ограничен.
По сути, мы имеем мир, в котором один Третий Рейх в окружении микроскопических Лихтенштейнов, Люксембургов и Монако. В такой ситуации любые правовые нормы становятся для правителей третьего Рейха пустой формальностью.
Их можно:
— Безнаказанно нарушать, наплевав на бессильные вопли возмущения;
— Безнаказанно изменить на какие угодно;
— Просто игнорировать, заявив, что не было ни преступления, ни жертвы, ни преступника – а «всё вам приснилось».
Последнее погранично с социальным безумием. Это мир, в котором вы перестаёте различать грань между сном и явью. Допустим, вы видели, что вашего соседа жестоко зарезали. Вы пытаетесь заявить, как свидетель преступления, но все говорят вам:
-Нет, что вы?! Это вам приснилось! Никто его не резал, он жив-здоров, не было никакого преступления…
Вы требуете предъявить «живого», чтобы успокоиться. Но вам говорят, что он уехал далеко-далеко. Бывает же так! Взял и уехал за длинным рублём Самотлора, а вам как раз в ночь отъезда приснилось, что его зарезали и в бетон закатали…
Безумие может зайти и дальше. Вам скажут, что не только преступление вам приснилось, но и сама жертва вам приснилась. Вам кажется, что вы много лет жили с этим человеком в одном подъезде, но на самом деле в указанной вами квартире всегда жили другие люди. А его – которого вы видели зарезанным – никогда не было на свете. Это – лишь ваша галлюцинация…
И вы, и я вроде бы помним, что в Чечне некогда жило 300 тыс. русских. И где эти люди? Их нет в Чечне, их нет среди беженцев, нет лагерей, вроде палестинских, нет свидетелей, нет никакой фабулы обвинения, ни в РФ, ни у международных органов правосудия… А может, нам с вами приснилось, что они были?! Может их, в количестве 300 тыс человек – вообще никогда не было?!
Или вот сербы. Куда-то же делись сотни тысяч сербов в целом ряде республик бывшей Югославии! Их никто не может найти, их никто не разыскивает, о них вообще никто официально не вспоминает. Они исчезли – и всё. Получается – наша память о них – ложная память?!
60 банкиров, владеющих деньгами мира, собрались однажды, и решили, что этих сербов никогда не было на Земле… Попробуйте сейчас в Европе или США поднять о них вопрос – на вас посмотрят с недоумением. Хуже того, на вас посмотрят, как на психа.
Словно бы вы не про русских или сербов спрашиваете, а примерно так:
-Где хоббиты Шира?! Суки, вы убили всех хоббитов, ни одного не вижу! И даже Шира не вижу, куда вы девали Шир?!
Но ведь человек, который, не находя в XXI веке хоббитов, делает вывод, что хоббитов вырезали – сумасшедший, правда? Отсутствие тех, кого никогда не было – никого не удивляет, и никакому расследованию не подлежит. Нельзя завести уголовное дело об исчезновении хоббитов с планеты Земля…
А об исчезновении русских или сербов, думаете, кто-то будет заводить уголовное дело? Вообще разбираться – как и почему там что было? Или же просто предложат считать «их никогда и не было» — и «спокойно жить дальше»?
+++
Если задуматься, то нам станет ясно: деньги являются конечным выражением власти, окончательным продуктом властолюбия. Цель хлебопечения ведь не в том, чтобы месить тесто и просеивать муку: это промежуточные процессы для получения булочки!
Точно так же и все формы власти, кроме денежной – промежуточные, зародышевые. Человек стремиться распределять и распоряжаться, для этой цели придумывает ряд технологических операций, но вся цепочка кончается на обретении денег, как наиболее полного и законченного выражения власти. Обладая деньгами, человек распределяет (распоряжается миром вокруг себя) непосредственно, тогда как во всяком ином случае – опосредованно.
Но это понимание существенно корректирует либеральные страхи «о чрезмерной концентрации власти в одних руках», которые у либералов имеют форму показухи и демагогии.
Конечно, плохо когда власть сконцентрировалась в одних руках – но ведь прежде всего это концентрация денег (распределительного механизма) в одних руках! Оттого, что вы будете регулярно менять президентов, иные символьные фигуры – концентрация власти в одних руках никуда не денется. Наоборот: подрыв авторитета номинальной власти, низведение её до роли балаганного шута по методу «буржуазной демократии» — усиливает реальную власть банкиров, делает её абсолютной.
Вообразите: встречаются президент и банкир. Могут ли они говорить на равных? Президент избран на 5 лет (теперь зачастую из профессиональных актёров), он сыграет коротенькую роль и снова станет никем. Банкир – форма власти не выборная, наследственная, без ротаций. Банкир был банкиром до этого шута-президента и будет им после него. Естественно, никакого разговора хотя бы на равных между временщиком и постоянщиком быть не может.
Один представляет номинальную власть – которая, мало что распределяя, докатилась до имитации себя силами профессиональных актёров, набираемых через кастинг (общество спектакля!). Другой представляет реальную власть: он никем не выбран, он передаёт свою власть от отца к сыну, он никому не подотчётен, но именно он и распределяет львиную долю земных благ (что является главным признаком реальной власти – владения).
+++
Единственной формой, в которой можно избежать предельной концентрации власти в одних руках (то есть страшного тоталитаризма, если пользоваться словарём либеральной демагогии) – является такая система распределения благ, при которой нет сверхбогатых.
Примерное равенство в доходах создаёт силовой паритет граждан в случае нападения их друг на друга. В такой системе трудно заниматься беззаконием: оно дорого стоит, ни у кого таких денег нет!
Если же мы попали в систему, в которой несколько банкиров из тени получили в свои руки практически всё распределение благ территории (а то и планеты!) – мы получаем запредельное беззаконие «бонусом».
Ибо распределитель благ как создаёт законы, так и обладает преимуществом в их истолковании. Никто не помешает ему «провести» выборы, не проводя их, или «избрать» того, кого никто не избирал. Или низложить того, кто стал «борзеть»… И вообще – опираясь на распределительные механизмы, делать всё, что вздумается!
Отсюда мы и получаем то, в чём оказались: ужас, который всегда с тобой. Причудливый мир, в котором реальные события и конструкты распределителей поменялись местами: того, что было, объявляют не имевшим места, а того, чего не было – навязывают как факт и память.
+++
Плохо, когда власть концентрируется в одних руках. Но ведь конечная форма власти, завершённая её конструкция – заключается не в заседаниях за круглыми или продолговатыми столами, не в марании бумажек, и даже не в застенках.
Заседать «комитетами» могут и сумасшедшие в дурдоме – вопрос не в том, что они не смогут собраться в «комитет», а в том, кто и зачем будет решения такого комитета воплощать. Бумагу исписать может любой – как я сейчас, статью сочиняя. И даже палачам в застенках надо ведь что-то кушать, они или пойдут за распределительной властью, подчиняясь ей, или поменяются ролями со своими жертвами!
Власть концентрируется в одних руках, когда распределительные механизмы концентрируются в одних руках. Поэтому, конечно, высшей формой власти является финансовая. Она – кузница лояльности, награждая склонных ей подчинятся, и вымаривая не склонных. Законодательная и исполнительная ветви власти, и суды и СМИ – оказываются перед лицом финансовой власти побирушками на паперти, канючат себе пропитание – и за это соревнуются в усердном служении.
Особенно, если номинальная власть часто меняется, постоянно «переизбирается», не успевает собрать собственный корпус лояльности, чтобы хоть как-то противостоять возможностям финансовой олигархии. Тогда номинальная власть окончательно превращается в собачонку у ноги печатающих деньги банкиров.
А это именно тот путь, на который упорно толкают нас либералы, «жаждущие новых лиц» в формальной политике, и при этом исходящие из «священности частной собственности». Власть – времянка, собственность – постоянка. Раз так, то собственность оказывается единственной формой реальной власти.
И возникает абсолютно законченное беззаконие окончательной и безысходной тирании капитала. Всякий тиран однажды помрёт естественной смертью. Но капитал естественной смертью не умирает, его можно только убить – иначе он бессмертен, как Кащей. И править он собирается, передавая власть по наследству, от отцов сыновьям, ВЕЧНО.
+++
И если мы этого не понимаем – то погружаемся в «ужас, который всегда с тобой». Наверное, многие уже на собственной шкуре поняли цену «буржуазным демократиям» и всем их клоунадам. А другим ещё предстоит это понять
*Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: «Свидетели Иеговы», Национал-Большевистская партия, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ), «Джабхат Фатх аш-Шам», «Джабхат ан-Нусра», «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Тризуб им. Степана Бандеры», «Организация украинских националистов» (ОУН)
Источник: