МОСКВА, 20 мая — ПРАЙМ, Марина Коцубинская. Компания «Интер РАО», которая является единым оператором экспорта-импорта электроэнергии в России, в 2019 году ожидает рекордных экспортных показателей. Одной из точек роста является Литва, однако в 2025 году Прибалтика планирует выйти из энергокольца БРЭЛЛ (Белоруссия, Россия, Эстония, Латвия и Литва) и работать в связке с европейскими энергосистемами. О том, как это может сказать на поставках российской энергии, о конкуренции со строящейся Белорусской АЭС, новых направлениях развития экспорта в интервью агентству «Прайм» рассказала член правления – врио руководителя блока трейдинга «Интер РАО»Александра Панина.
— С 2010 года по 2018-й экспорт электроэнергии «Интер РАО» снизился на 10%, импорт вырос на 75%, при этом суммарный объем экспортно-импортных поставок сохранился примерно на одном уровне. С технической точки зрения каков предельный объем коммерческого экспорта электроэнергии из России и импорта в Россию?
— Экспорт снижался, однако можно констатировать, что ситуация изменилась. В первом квартале 2019 года относительно аналогичного периода 2018 года экспорт вырос на 43%, а импорт снизился на 82,6%. Объемы экспорта первого квартала выше предыдущих лет, за исключением 2015 года.
Белоруссия перестала покупать нашу электроэнергию, но снижение в этом направлении мы практически полностью заместили увеличением поставок в Литву и Финляндию. Это начало происходить в третьем-четвертом квартале прошлого года, поэтому за год мы имеем не максимальный эффект, а вот уже в 2019 году вы его увидите. В целом в 2019 году экономическая эффективность от экспорта будет выше прошлых лет — я предполагаю, что может сложиться исторический максимум за все годы существования «Интер РАО».
Чистая прибыль «Интер РАО» по МСФО в I квартале выросла на 38%
Если говорить про потенциал, то это — пропускная способность межгосударственных линий электропередачи (ЛЭП), которые соединяют Россию с другими странами. Если линии на 100% заполнены, значит, потенциала нет, надо строить новые линии. У нас потенциал есть, потому что наиболее востребованные линии – в Финляндию и Литву – загружены на 50-60%. И по всем остальным направлениям у нас тоже есть потенциал для роста, но не по всем направлениям это имеет смысл делать, что обусловлено в том числе сложной экономикой. При определенной ценовой конъюнктуре это может быть невыгодно.
В принципе, если не будет существенного роста цен на российском рынке, то увеличение загрузки линии в Финляндию даже на несколько процентов в следующем году будет вызывать гордость. К сожалению, 100%-ную загрузку невозможно пообещать, потому что у нас разные ценовые параметры. Но экспортный потенциал у России есть и его нужно развивать. Кстати, у нас вообще, как у экспортера, нет никаких преференций по сравнению с экспортерами других товаров.
— Наличие преференций зависит только от решения «Интер РАО» или должна быть соответствующая госполитика?
— Это, конечно, должна быть государственная политика, необходимо серьезное решение по поводу того, есть ли у нас задача увеличивать объемы экспорта. В принципе, правительство занимается поддержкой экспортных направлений, поэтому целесообразно обсуждать конкретные меры по развитию экспорта электроэнергии. Если страна ориентируется на участие в международной торговле то, по нашему мнению, необходимо наращивать национальный экспорт.
— За счет чего компания смогла так сильно увеличить экспорт электроэнергии во второй половине 2018-го и в начале 2019 года?
— Во-первых, благоприятная ценовая конъюнктура в России и на европейском рынке Nord Pool (северные страны Европы — ред.). Во-вторых, были внедрены решения, позволяющие максимизировать использование пропускной способности сечений (ЛЭП — ред.): если в какой-то час у нас идут рентабельные продажи, то линии должны быть максимально возможно загружены российской электроэнергией. Основные направления – Финляндия и Литва, которые входят в зону рынка Nord Pool.
— Вы не опасаетесь, что когда в Белоруссии запустят атомную электростанцию с ее дешевой энергией, она сможет вытеснить российские поставки?
— Не опасаюсь, потому что Литва с осторожностью относится к строительству Белорусской АЭС, в связи с чем осенью прошлого года министерство энергетики Литвы приняло нормативный акт о том, что с момента начала производства электроэнергии Белорусской АЭС, в том числе на этапе пуско-наладочных работ, торговое сечение Беларусь – Литва будет закрыто. То есть физически киловатт-часы могут пойти из Белоруссии, но за эту электроэнергию Литва платить не намерена.
Мы предлагаем свою электроэнергию, достаточно низкоуглеродную. Поэтому все-таки эту норму целесообразно разделить: если запрещаются поставки из Белоруссии, то правильно сохранить поставки из России. Мы даже готовы предлагать «зеленую» энергию. Министерство энергетики поддерживает нас в этом.
— То есть запуск Белорусской АЭС создает для вас возможность потеснить Белоруссию на литовском направлении?
— Если будет изменено законодательство в Литве – да. Кроме того, мы обращаемся и просим открыть для торговли сечения на существующих линиях Россия — Латвия и Россия — Эстония, помимо действующих Россия (Калининград) – Литва и Беларусь — Литва. Белоруссия взимает еще плату за транзит, так что прямые поставки в Эстонию и Латвию были бы интересны.
Следующая задача – увеличение перетока из Калининградской области. Пропускная способность линий Калининград – Литва ограничена инструкциями: 680 МВт они могут нам поставлять, 600 МВт – мы им. До 2011 года Калининградская область больше потребляла энергии, чем поставляла. Но сейчас появились новые электростанции и мы можем вести экспортные поставки в большем объеме. Причем российский системный оператор (диспетчер Единой энергосистемы РФ — ред.) считает, что переток может быть увеличен до 1000-1300 МВт. Системный оператор Литвы выступает против пересмотра существующих ограничений. Поэтому идет отдельная дискуссия, какая на самом деле пропускная способность линий.
— В чем сложность с открытием линий через Эстонию и Латвию?
— В 2013 году системные операторы стран Балтии подписали соглашение о том, что для поставок из других стран выделены только два сечения: Калининград – Литва и Беларусь — Литва. Чтобы увеличить их число, нужно переподписать соглашение. Системные операторы считают, что это вопрос местных регуляторов. Российская сторона поднимала этот вопрос на заседаниях комитетов БРЭЛЛ — нам пока не ответили. Здесь вопрос политический, и это понятно: для Эстонии и Латвии при открытии границ встает выбор между своими электростанциями и импортом. Но мне кажется, в условиях конкурентного рынка выбор должен в первую очередь диктоваться экономическими законами.
Также страны Балтии в настоящее время используют линии Россия – Латвия и Россия – Эстония для обеспечения собственной надежности и торговых операций между своими энергосистемами. В этой связи мы говорим о недопустимости возникновения дискриминационной ситуации, в которой энергосистемы стран Балтии будут использовать энергосистему России для своих целей и одновременно вводить ограничения для российской электроэнергии.
— Эстонский государственный энергоконцерн Eesti Energia в феврале выражал озабоченность конкуренцией с Россией на электроэнергетической бирже Nord Pool и предложил ввести пошлины на поставки российской энергии. Это ограничилось публичными высказываниями или компании, регуляторы обсуждают это предложение?
— Кроме упоминаний в прессе, информацию из официальных источников мы не получали. Прямых поставок в Эстонию у нас нет, но мы бы хотели нарастить экспорт по данному направлению.
— Согласно данным системного оператора, в 2018 году выработка электроэнергии в Калининградской области выросла на 3,7%, почти до 7,4 миллиарда кВт.ч, потребление при этом сохранилось на прежнем уровне в 4,4 миллиарда кВт.ч. В 2018 году в области были запущены новые электростанции. Это позволило нарастить экспортные поставки из региона в Литву?
— Да. Прирост экспорта в Литву в 2019 году ожидается порядка 3%.
— По вашим ожиданиям, удастся сохранить коммерческий экспорт электроэнергии в Литву после 2024 года, когда энергосистемы балтийских стран в постоянном режиме будут работать отдельно от энергосистемы России и синхронно с европейскими?
— Это очень важная тема, которой мы занимаемся. Переход на самостоятельную работу планируется в 2025 году. Прибалтика перенесла испытания по раздельной работе, которые планировали в этом году, поэтому мы не уверены в готовности стран Балтии выйти из БРЭЛЛ в 2025 году. Даже если будет отсоединение в 2025 году, это не означает, я надеюсь, что будут отключены все ЛЭП! Есть способы сохранения связи и с несинхронными энергосистемами, это вопрос технически и экономически решаемый. Пока до 2025 года далеко и мы его не обостряем. Поэтому обращаю внимание, что выход из кольца БРЭЛЛ не означает, что у нас не сохранятся коммерческие поставки.
— Трейдинг является тем направлением, которое компания хотела бы развивать?
— «Интер РАО» уделяет большое внимание экспортному направлению, ведь именно с этого компания и начиналась. Мы понимаем всю свою ответственность как единого экспортера. На данном этапе мы можем развиваться только используя существующую сетевую инфраструктуру, сечения (ЛЭП — ред.) загружены не полностью. Но нужно рассуждать и о строительстве новых ЛЭП. Просто надо выбрать точки, где у нас будет потребность в долгосрочной перспективе. Одна точка однозначно у нас есть – это Финляндия: там делали прогноз, который показал, что до 2035 года страна будет нуждаться в российской электроэнергии. В целях использования экспортного потенциала на данном направлении требуется модернизация существующей сетевой инфраструктуры. Варианты рассматриваются совместно с «Россетями» и ФСК, но итоговое решение будет зависеть от экономической целесообразности.
«Интер РАО» планирует до конца года продать долю в Экибастузской ГРЭС-2, покупатель есть
Среди перспективных направлений – Грузия. Технически поставки в Грузию возможны либо из России, либо из Азербайджана. Но на надежность поставок из России влияет сложный горный ландшафт, через который пролегает линия. Мы попросили сетевую компанию проработать программу повышения надежности линии. Перспективность рынка Грузии определяется высоким ростом потребления, а также потенциальной возможностью реэкспорта в Турцию, если Турция продолжит развитие сетевого хозяйства и обеспечит связь (свевера страны — ред.) с курортными районами.
— В последнее время много внимания уделяется вопросам экспорта российской электроэнергии в Монголию. Поставки из России могут обеспечить энергоснабжение Монголии без строительства ГЭС, несущей угрозу для Байкала. Сейчас экспорт в Монголию идет на максимально возможном уровне?
— По Монголии пропускная способность межгосударственной линии используется не полностью. Долгосрочного контракта у нас нет, идет ежегодный пересмотр цен и объемов. Постепенно фиксируем рост: в 2015 году поставки составили 284 миллиона кВт.ч, а на 2019-й ожидаем уже 441 миллион кВт.ч. Мы готовы обсуждать условия долгосрочного контракта. Наша цена очевидно лучше, чем цена, которая потребуется для обеспечения окупаемости новой ГЭС в приемлемые сроки.
— По расчетам компании, при модернизации ТЭС на Дальнем Востоке может «просесть» экспорт в Китай? И как модернизация может повлиять на цены?
— Пока у нас достаточно избыточных мощностей. Формула цены сформирована таким образом, что на экспортное направление задается норма рентабельности, рынок контролируют таким образом, чтобы «Интер РАО» не получило больше определенного процента рентабельности.
— Но и меньше тоже?
— На эту сторону контроль рынка не распространяется.
— Какова позиция «Интер РАО» по вопросу создания единого рынка электроэнергии ЕАЭС? Компания может лишиться части своего экспорта в страны ЕАЭС за счет того, что поставки будут осуществлять другие российские энергокомпании? Или структура рынка предусматривает, что «Интер РАО» сохранит свою позицию оператора экспорта-импорта электроэнергии?
— Общий рынок предполагает создание двух площадок – биржевой торговли и внебиржевых двусторонних договоров. Это будет надстройка над национальными рынками. Было бы проще, если бы страны пришли к одинаковым правилам и единому рынку, но каждая страна настойчиво сохраняет свою систему. Рынок электроэнергии в России устроен таким образом, что один лишний киловатт-час может снизить цену до нуля. В Белоруссии, Киргизии, Армении вообще нет рынка, там тарифное ценообразование. В Казахстане есть рынок, но отличный от российского.
Пока непонятно, сохранится ли роль «Интер РАО» как единого оператора экспорта-импорта. Еще много основных вопросов не согласовано: правила доступа на рынок, правила взаимной торговли, правила информационного обмена. Например, мы не можем продавать электроэнергию в Казахстан, у них запрет на импорт, поставки возможны только при дефиците энергии в Казахстане, а страна является энергоизбыточной. Есть еще очень серьезный вопрос: если рынок будет общий – антимонопольное регулирование тоже должно быть общее. Должно быть написано, как формируется цена, кто ее проверяет. Пока в этом процессе больше вопросов, чем ответов. Но работа над их решением хотя и не быстро, но ведется.
Источник: